Кассия, составительница ароматов и ядов/ Чайный мастер я/ Куда темным силам супротив голубого хаори с треугольничками!
11.08.2012 в 13:31
Пишет M_A:(11) высекая искры
Sengoku Basara фэндом. Миямото Мусаси в поисках личностного роста. Пожалуй, несколько ООС
- Ну, как съездил?
Ой можно было не спрашивать. Ран на Мусаси не наблюдалось, но весь он был равномерно покрыт поджившими синяками и царапинами, правый глаз слегка дергался, а губы предательски кривились. Дед Симадзу относился к этому философски - синяки сойдут, опыт останется. Но, судя по всем признакам, кто-то умудрился уязвить гордость юного Миямото - а вот это уже было серьезно. Дед Симадзу ухмыльнулся, и, видя, что необходимо предпринять какие-то меры, выпростал из складок кимоно руку, взъерошил воспитаннику волосы и притянул к себе. Что делал отнюдь не часто.
- Давай, рассказывай, что стряслось.
А вот тут случилось странное: Мусаси обхватил деда руками за шею, ткнулся в плечо и заревел.
Из бессвязных обрывков долетающих до него причитаний в духе "...а я... а он... а она..." Симадзу заключил, что стряслось страшное - Мусаси встретил Женщину Своей Мечты (а может, и Мужчину Своей Мечты - учитывая, как мальчик был помешан на поиске достойных противников, Симадзу такого не исключал. Даже непонятно, что бы было хуже), но был разлучен с ней (с ним?) Обстоятельствами Непреодолимой Силы.
Растут дети, растут.
А встретил Миямото Уэсуги Кенсина, и вот как это случилось. В одной из придорожных гостиниц, где Мусаси остановился, стоял со свитой кто-то из даймё. И это, конечно, было здорово, в смысле - на вечер можно было найти подходящего противника. И, однако, сколько Мусаси ни ходил по двору и около, задираясь и переругиваясь, никто не показался ему достойным его, Мусаси, оружия. А потому он незаметно углублялся все дальше и дальше в недра постоялого двора, забредя туда, куда воспитанный мальчик никогда бы зайти не посмел - но Мусаси таковым не являлся, а потому где-то в глубине обрел маленький сад и сидящего там мужчину - хм, мужчину? - в белом монашеском платке, который преспокойно пил чай из высокой чашки и любовался видом - словом, не выказал при появлении Мусаси никаких признаков тревоги, что было, по мнению Мусаси, прямым его, Мусаси, оскорблением. А потому Миямото сделал то, что всегда делал в таких случаях - выхватил два меча и ринулся на противника.
Сидящий что-то сделал - Мусаси даже не успел понять, что - и весла юного Миямото описали дугу и ткнулись в пол, а сам он не удержал равновесия и кубарем укатился к стенке. Надо признать, Мусаси впечатлился. Что не помешало ему тут же вскочить и атаковать снова. На этот раз сидящий на мгновение пружинисто приподнялся, в воздухе раздался двойной свист - и неведомая сила отбросила Мусаси, припечатав к деревянному столбу, а после распластав по полу. Из глаз посыпались искры, стало больно дышать - и вот тут-то Мусаси понял, что попытки следует прекратить.
- Не стоит вступать в схватку с противником, если не знаешь, кто он. - В голосе собеседника Мусаси не прозвучало ни насмешки, ни превосходства, напротив - вежливое участие. Мусаси поднял голову - и встретился с внимательным взглядом зеленых глаз.
- Уэсуги Кенсин, владетель Этиго, к твоим услугам.
- Миямото Мусаси.
Звук вышел тихий и хриплый - то ли Мусаси не оправился от падения, то ли оробел под взглядом Кенсина.
- Я слышал о тебе. Ты ведь воспитанник даймё Симадзу Йосихиро с Сацумы?
- Э-э... да.
Кенсин улыбнулся - по уголкам губ залегли ямочки, придав лицу лукавое выражение.
- У тебя хороший учитель. - он едва заметно кивнул, словно действия Мусаси заслуживали пусть и небольшой, но похвалы. - Я узнаю решительную манеру Йосихиро-сама... А теперь, если вы, Мусаси-доно, закончили атаковать меня на сегодня - не окажете ли вы мне честь разделить со мной чашку чаю?
- Э-э... чего?
Кенсин наклонил голову, словно для того, чтобы спрятать улыбку, которая стала еще шире.
- Я говорю - чаю выпьешь?
И Мусаси протянул руку - как ребенок, которого поманили леденцом. В сущности, так оно и было. Но Миямото Мусаси уже успел принять решение и не собирался от него отступать.
- Кенсин-сама, - Мусаси покрепче сжал переданную чашку. - А вы научите меня мастерству меча?
Улыбка сбежала с лица Кенсина, и несколько долгих мгновений он думал. За это время воспитанник деда Симадзу пережил целую гамму чувств, которые удивили его самого.
- Ты можешь приходить ко мне, когда захочешь
И вот тут-то для Мусаси взлетели розовые птицы и пролился карамельный дождь. И, пока зеленый чай тек в его горле, в голове Мусаси текли картины того, как они с Кенсином будут жить долго и счастливо - а потом, конечно, Мусаси его победит. Ему вдруг захотелось носить красивое платье, и мыть каждый вечер ноги и даже, пожалуй, голову, и являть перед лицом врагов то же отстраненно-печальное хладнокровие, что и Кенсин. И говорить красивыми, витиеватыми фразами - чтобы все противники где стояли, там и сели, коли Мусаси эдак завернул. Культурный шок - это, если подумать, тоже оружие.
Под взглядом больших глаз Кенсина дерзость Миямото отчего-то таяла, как снег под солнцем. Он даже не стал требовать, чтобы Кенсин немедленно, вотпрямщаз, научил его всему, что умел. Допил свой чай, попросил позволения уйти - и ушел.
Он заснул, положив под голову деревянные весла, и улыбался во сне. А под утро к нему с потолка спустилась Касуга - и наглядно продемонстрировала, что место уже занято. Давно и прочно.
Но еще до того, глубокой ночью, войско Уэсуги бесшумно поднялось и снялось, словно стая белых птиц. Он был Бог Войны - и, как всякий бог, уходил и приходил, когда ему вздумается. Утром Мусаси с трудом выполз за порог - и взвыл.
Двор в отсутствие постояльцев выглядел опустелым и каким-то нежилым, накрапывал дождь - и было очевидно, что за время, пока Мусаси залижет в этой чёртовой харчевне раны, нанесенные ему ревнивой куноити, он смоет все следы.
- Деда, - ревел Мусаси на плече у своего воспитателя. - А ты меня любишь?
И это пройдет, думал даймё Симадзу.
И гладил Мусаси по голове.
URL записиSengoku Basara фэндом. Миямото Мусаси в поисках личностного роста. Пожалуй, несколько ООС
- Ну, как съездил?
Ой можно было не спрашивать. Ран на Мусаси не наблюдалось, но весь он был равномерно покрыт поджившими синяками и царапинами, правый глаз слегка дергался, а губы предательски кривились. Дед Симадзу относился к этому философски - синяки сойдут, опыт останется. Но, судя по всем признакам, кто-то умудрился уязвить гордость юного Миямото - а вот это уже было серьезно. Дед Симадзу ухмыльнулся, и, видя, что необходимо предпринять какие-то меры, выпростал из складок кимоно руку, взъерошил воспитаннику волосы и притянул к себе. Что делал отнюдь не часто.
- Давай, рассказывай, что стряслось.
А вот тут случилось странное: Мусаси обхватил деда руками за шею, ткнулся в плечо и заревел.
Из бессвязных обрывков долетающих до него причитаний в духе "...а я... а он... а она..." Симадзу заключил, что стряслось страшное - Мусаси встретил Женщину Своей Мечты (а может, и Мужчину Своей Мечты - учитывая, как мальчик был помешан на поиске достойных противников, Симадзу такого не исключал. Даже непонятно, что бы было хуже), но был разлучен с ней (с ним?) Обстоятельствами Непреодолимой Силы.
Растут дети, растут.
А встретил Миямото Уэсуги Кенсина, и вот как это случилось. В одной из придорожных гостиниц, где Мусаси остановился, стоял со свитой кто-то из даймё. И это, конечно, было здорово, в смысле - на вечер можно было найти подходящего противника. И, однако, сколько Мусаси ни ходил по двору и около, задираясь и переругиваясь, никто не показался ему достойным его, Мусаси, оружия. А потому он незаметно углублялся все дальше и дальше в недра постоялого двора, забредя туда, куда воспитанный мальчик никогда бы зайти не посмел - но Мусаси таковым не являлся, а потому где-то в глубине обрел маленький сад и сидящего там мужчину - хм, мужчину? - в белом монашеском платке, который преспокойно пил чай из высокой чашки и любовался видом - словом, не выказал при появлении Мусаси никаких признаков тревоги, что было, по мнению Мусаси, прямым его, Мусаси, оскорблением. А потому Миямото сделал то, что всегда делал в таких случаях - выхватил два меча и ринулся на противника.
Сидящий что-то сделал - Мусаси даже не успел понять, что - и весла юного Миямото описали дугу и ткнулись в пол, а сам он не удержал равновесия и кубарем укатился к стенке. Надо признать, Мусаси впечатлился. Что не помешало ему тут же вскочить и атаковать снова. На этот раз сидящий на мгновение пружинисто приподнялся, в воздухе раздался двойной свист - и неведомая сила отбросила Мусаси, припечатав к деревянному столбу, а после распластав по полу. Из глаз посыпались искры, стало больно дышать - и вот тут-то Мусаси понял, что попытки следует прекратить.
- Не стоит вступать в схватку с противником, если не знаешь, кто он. - В голосе собеседника Мусаси не прозвучало ни насмешки, ни превосходства, напротив - вежливое участие. Мусаси поднял голову - и встретился с внимательным взглядом зеленых глаз.
- Уэсуги Кенсин, владетель Этиго, к твоим услугам.
- Миямото Мусаси.
Звук вышел тихий и хриплый - то ли Мусаси не оправился от падения, то ли оробел под взглядом Кенсина.
- Я слышал о тебе. Ты ведь воспитанник даймё Симадзу Йосихиро с Сацумы?
- Э-э... да.
Кенсин улыбнулся - по уголкам губ залегли ямочки, придав лицу лукавое выражение.
- У тебя хороший учитель. - он едва заметно кивнул, словно действия Мусаси заслуживали пусть и небольшой, но похвалы. - Я узнаю решительную манеру Йосихиро-сама... А теперь, если вы, Мусаси-доно, закончили атаковать меня на сегодня - не окажете ли вы мне честь разделить со мной чашку чаю?
- Э-э... чего?
Кенсин наклонил голову, словно для того, чтобы спрятать улыбку, которая стала еще шире.
- Я говорю - чаю выпьешь?
И Мусаси протянул руку - как ребенок, которого поманили леденцом. В сущности, так оно и было. Но Миямото Мусаси уже успел принять решение и не собирался от него отступать.
- Кенсин-сама, - Мусаси покрепче сжал переданную чашку. - А вы научите меня мастерству меча?
Улыбка сбежала с лица Кенсина, и несколько долгих мгновений он думал. За это время воспитанник деда Симадзу пережил целую гамму чувств, которые удивили его самого.
- Ты можешь приходить ко мне, когда захочешь
И вот тут-то для Мусаси взлетели розовые птицы и пролился карамельный дождь. И, пока зеленый чай тек в его горле, в голове Мусаси текли картины того, как они с Кенсином будут жить долго и счастливо - а потом, конечно, Мусаси его победит. Ему вдруг захотелось носить красивое платье, и мыть каждый вечер ноги и даже, пожалуй, голову, и являть перед лицом врагов то же отстраненно-печальное хладнокровие, что и Кенсин. И говорить красивыми, витиеватыми фразами - чтобы все противники где стояли, там и сели, коли Мусаси эдак завернул. Культурный шок - это, если подумать, тоже оружие.
Под взглядом больших глаз Кенсина дерзость Миямото отчего-то таяла, как снег под солнцем. Он даже не стал требовать, чтобы Кенсин немедленно, вотпрямщаз, научил его всему, что умел. Допил свой чай, попросил позволения уйти - и ушел.
Он заснул, положив под голову деревянные весла, и улыбался во сне. А под утро к нему с потолка спустилась Касуга - и наглядно продемонстрировала, что место уже занято. Давно и прочно.
Но еще до того, глубокой ночью, войско Уэсуги бесшумно поднялось и снялось, словно стая белых птиц. Он был Бог Войны - и, как всякий бог, уходил и приходил, когда ему вздумается. Утром Мусаси с трудом выполз за порог - и взвыл.
Двор в отсутствие постояльцев выглядел опустелым и каким-то нежилым, накрапывал дождь - и было очевидно, что за время, пока Мусаси залижет в этой чёртовой харчевне раны, нанесенные ему ревнивой куноити, он смоет все следы.
- Деда, - ревел Мусаси на плече у своего воспитателя. - А ты меня любишь?
И это пройдет, думал даймё Симадзу.
И гладил Мусаси по голове.